понедельник, 9 июля 2012 г.
Город Армавир
На юге России, там, где воды быстрого Урупа вливаются в реку Кубань, к берегам которой вплотную прижались крутые остроги Ставропольского плато, раскинулся Армавир - город цветов, парков и скверов. Армавир - один из крупнейших экономических и культурных центров Кубани (Краснодарского края). Армавиру более 160 лет. История его началась в конце XVIII в., в период русско-турецкой войны иприсоединения Кавказа к России. Тогда граница нашего государства проходила по реке Кубань: вдоль неё строились укрепления, создавались военные поселения. Летом 1778 г. на высоком правом берегу Кубани с ротой мушкетёров Нижегородского пехотного полка и эскадроном драгун остановился фельдмаршал А.В.Суворов. Место, которое господствовало над бродами и переправами, ему понравилось, и он для укрепления новой границы приказал построить боевой редут Всесвятский. Позднее, в 1784 г., командующим Кавказской армией П.С.Потёмкиным здесь была воздвигнута крепость Прочный Окоп, а рядом с ней - солдатский городок Фортштадт. В 1793 г. с Дона в крепость были переселены казаки с семьями. Они основали на месте нынешней Старой Станицы станицу Прочноокопскую, которая впоследствии была перенесена на новое место (в 5 км от Армавира). В 1839 г. на левом берегу Кубани против крепости Прочный Окоп поселились 42 семьи черкесогаев (горских армян).
В конце XIV в. трагические события истории Армении (потеря независимости, геноцид) привели к оттоку населения в более безопасные места. Часть армян нашла убежище в Крыму. Примерно в 1475 г. по причине гонений за веру со стороны мусульман, роста непомерных налогов и смут начался процесс переселения крымских армян, первая волна беженцев была направлена в Черкесию. Горцы Западного Кавказа приняли пришельцев. Армяне-переселенцы, прожив в горах 300 лет, переняли язык, нравы, обычаи, особенности быта, весь уклад жизни адыгов, среди которых они поселились, однако сохранили своё этническое самосознание и христианскую веру - армяно-григорианскую, близкую к русскому православию. В результате взаимопроникновения двух культур сформировалась совершенно новая этническая группа черкесогаев - горских армян.
В результате распространения с конца XVIII в. среди адыгов ислама и политики религиозного насаждения для горских армян возникла угроза потери национальной религии. В конце 1836 г. черкесогаи обратились к начальнику Кубанской линии генерал-майору барону Г.Ф. фон Зассу с просьбой "принять их под покровительство России и дать им средства поселиться вблизи русских". Генерал-майор "исходатайствовал" им разрешение переселиться из горных районов Черкесии в пограничные районы Российской империи под защиту русской армии и возглавил вывод черкесогаев с гор Северного Кавказа. Г.Ф. фон Засс по праву считается основателем Армавира. Под руководством российского генерала на левом берегу Кубани, против станицы Прочноокопской, в 1837 г. возникает небольшой аул горских армян. В 1839 г. поселение черкесогаев переместилось ближе к устью р. Уруп под прикрытие пушек крепости Прочный Окоп. Этот год считается официальной датой рождения Армавира, носившего первоначальное название - Армянский аул. Аул с трёх сторон был окружён глубоким рвом в 2,5 м шириной и валом. С четвёртой стороны протекала река Кубань, которая стала естественной границей Армавира. Границы селения несколько раз менялись в связи с тем, что с гор переселялись всё новые и новые семьи. В первые годы в ауле обосновалось 120 семей, к 1840 г. их количество увеличилось до 400, помимо горских армян в поселении проживало несколько сотен крепост-ных горцев (в 1859 г. - 753 чел.). Жизнь черкесогаев на новом месте протекала по тем же законам родового быта, которого они придерживались в горах. Селение было разбито на кварталы, в которых селились семьями, вышедшими из одних и тех же аулов. Основными занятиями горских армян были меновая торговля и ремесло.
В 1842 г. жители аула получают Российское подданство. В поселении начинается строительство армяно-григорианской церкви, в 1846 г. для её освещения прибыл церковнослужитель из Армении, который предложил назвать поселение - Армавир, в честь столицы древнеармянского царства.
Окончание Кавказской войны привело к более интенсивному развитию экономики всего региона. После отмены крепостного права (19 февраля 1861 г.) на Кубань хлынули крестьяне из Центральной России и Украины, "освобождённые" от земли, они вынуждены были продавать свою рабочую силу помещикам, богатым купцам и казакам. На рубеже 60-70-х гг. XIX в. начинается активный приток населения в Армавир, появляются первые полукустарные промышленные предприятия, происходят изменения в сельском хозяйстве, развивается денежная торговля. За счет переселенцев, прежде всего русского трудового крестьянства, резко возрастает численность жителей Армавира. Если в 1876 г. в селении иногороднее население (так на Кубани называли переселенцев) составляло - 19%, в 1881 г. - 23,7%, то в 1891 г. - 63%, а в 1912 г. уже - 88,3%. К середине 70-х гг. XIX в. аул превращается в многона-циональное село. В 1876 г. Армавир становится административным центром Кавказского уезда и в том же году в связи с ростом русского населения и изменениями в управлении преобразуется в село. С 1888 г. Армавир - центр Лабинского отдела Кубанской области. Количество русского населения в Армавире с каждым годом неуклонно возрастало: по данным всеобщей переписи в 1876 г. в Армавире проживало 4 603 человек, в 1889 - 11 983 человек, в 1897 г. 18 113 человек, в 1912 г. - 44 500 человек (из них черкесогаев только 5 200 чел.), в 1914 г. в селе насчитывалось 60 тыс., а в 1916 г. - около 65 тыс. жителей.
Хотя большинство жителей составляли русские и их численность увеличивалась, в Армавире было много самобытных национальных общин, каждая из которых имела своё лицо, в селе проживали армяне, немцы, поляки, французы, евреи, греки, ассирийцы, персы, австрийцы, грузины, туркмены, татары, горцы, итальянцы и даже один "гордый янки". В начале XX в. село порой называли "новым Вавилоном". В 1911 г. население Армавира по национальному составу было представлено следующим образом: русских - 32 983, армян - 7 880, немцев - 2 854, поляков - 208, татар - 172, грузин - 54, евреев - 7, кавказских горцев - 6 и др. национальности.
Армавир находился в районе плодородных земель, где во второй половине XIX в. резко возрастает производство товарной пшеницы, подсолнечника, кукурузы, скотоводческая отрасль всё больше начинает специализироваться на выращивании мясных и молочных пород скота для продажи. Благодаря своему выгодному положению село быстро стало вовлекаться в процесс капиталистического развития страны, в российский, а потом и мировой рынок торговли. Армавир становится центром по переработке, хранению и отправке в различные населённые пункты страны и за границу продуктов сельского хозяйства и животноводства, в нём широко велась торговля мануфактурными товарами, лесом, сельхозмашинами и орудиями, которыми Армавир снабжал значительную часть Кубанской и западной части Терской губернии. После проведения железной дороги Ростов-Владикавказ (1875 г.), а затем Армавир-Туапсе (1914 г.) Армавир превращается в крупный железнодорожный узел, его роль в жизни Северного Кавказа значительно возрастает.
В селе получили развитие и различные отрасли промышленности. В 1900 г. в Армавире насчитывалось 500 лавок и магазинов, 36 предприятий: элеватор, мукомольные мельницы, кирпичные, мыловаренные, кожевенный, пивоваренный, медоваренный заводы, маслобойни, заводы искусственных минеральных вод, экипажный и бондарные заводы, чугунолитейные, гвоздильные, поташные, бондарные заводы, свечной и стекольные заводы, табачная, конфетная и ватная фабрики, электростанция, бойня, колбасные, мебельные и др. К 1913 г. число предприятий возросло до 70 заводов, фабрик и различных мастерских. Развитие торговли дало сильнейший толчок к большому денежному обращению. В Армавире появился целый ряд крупных торго-вых фирм с многомиллионными оборотами, открылась товарная биржа, возникли солидные торгово-промышленные предприятия и банки, многие из которых контролировались иностранным капиталом. В начале 1912 г. в селении уже насчитывалось свыше 1200 торгово-промышленных предприятий, в том числе 38 торговых товариществ, 25 торговых домов, 14 крупных акционерных компаний и 11 кредитных учре-ждений.
Развитие промышленности и торговли в короткий срок до неузнаваемости преобразило экономику, внешний вид Армавира, его культуру и образование. Селение быстро принимало облик большого города, сопоставимого с крупным губернским центром: со второй половины XIX в. центральная часть села застраивалась красивыми кирпичными зданиями, на Николаевском проспекте появляются роскошные 2-3-4 этажные магазины, банки, гимназии, гостиницы, кинотеатры; в 1885 г. в Армавире были открыты Уездное казначейство и Почтово-Телеграфная контора, в 1889 г. - первые мостовые, в 1899 г. - газета и телефон, в 1902 г. - водопровод и др. приметы типично городской жизни. В 1913 г. в селе имелись 5 первоклассных гостинец, 5 стационарных кинематографа, цирк, в начале нового столетия на улицах села появились автомобили, с 1911 г. регулярно устраивались показательные полёты авиации. В 1908 г. открылся первый на Кубани зимний драматический театр, в селе действовали также стационарный любительский и несколько летних театров. В следующем году в Армавире была открыта больница им. Довжиковой.
В 1891 г. при участии видного общественного деятеля В.И.Лунина было организовано благотворительное "Общество попечения о детях", на средства которого в течение 12 лет были открыты 5 начальных школ, женская гимназия, ясли, библиотека, книжный склад, юридическая консультация, музей, секция внешкольного воспитания и образования, аптека, воскресная школа для рабочих. В 1905 г. открывается мужская гимназия. В 1913 г. в Армавире было уже 26 учебных заведений, издавались газеты. Видная роль села доказывается также тем фактом, что и в первую, и во вторую Государственную думу были избраны депутаты-армавирцы В.И.Лунин и П.Г.Кудрявцев.
Армавир, являясь селом, по своему торгово-промышленному положению занимал статус города. Вопрос о преобразовании села в город дважды поднимался жителями Армавира: в 1885 г. и 1894 г. Решение этого вопроса наталкивалось на сопротивление основателей аула - черкесогаев. Указом царского правительства от 23 марта 1914 г. село Армавир было переименовано в город. Армавиру были присущи и все противоречия капиталистического города: рядом с роскошью богачей соседствовали убогие лачуги и крытые соломой мазанки, царили эксплуатация, бедность, нищета и грязь, безграмотность, полуголодное существование тысяч людей. На весь 60 тысячный (1913 г.) Армавир имелось всего 6 лечебных заведений, в которых было чуть более 100 кроватей. Многим не доступно было даже начальное образование, 82% населения были неграмотными. Сельские власти мало заботились о насущных проблемах Армавира. Большинство этих проблем было решено только при Советской власти.
|
С развитием промышленности в Армавире рос и пролетариат. Начало XX в. ознаменовалось первыми выступлениями рабочих Армавира за улучшение своего экономического положения. В селе насчитывалось 1 тыс. рабочих и 2 тыс. ремесленников. В 1902-1903 гг. в Армавире организуются первые социал-демократические кружки, члены которых активно вели революционную агитацию и пропаганду среди местных рабочих и служащих, участвовали в стачках и забастовках. В селе действовала самая многочисленная на Северном Кавказе организация РСДРП (1000 чел.), издавалась единственная на Кубани подпольная рабочая газета.
После Великой Октябрьской революции Советская власть в Армавире рождалась в упорной борьбе с контрреволюцией. В период Гражданской войны и военной интервенции 1918-1922 гг. в районе города происходили ожесточённые бои, трижды менялась власть в Армавире. 16 марта 1920 г. 2-й Таманский полк 7 Кавказской дивизии под командованием Чурсина вошёл в город. В Армавире была окончательно установлена Советская власть.
Город сильно пострадал в военные годы. В тяжёлом положении было хозяйство. Бандитизм, голод, разруха, многие предприятия стояли, в упадке находилось и сельское хозяйство. В этих чрезвычайно тяжёлых условия проходило становление Советской власти и строительство новой жизни в Армавире.
В 1920 г. промышленность города перешла в руки местных Советов и Совнархозов. Постепенно возрождались из руин промышленные предприятия, реконструировались заводы и фабрики, старое оборудование заменялось новым. К 1927 г. вся промышленность города была полностью восстановлена, а также построены новые предприятия: беконная фабрика, сыроваренный завод, механическая мастерская.
За годы первых пятилеток (30-е гг.) в Армавире были построены: завод МПС, "Главнефтеснаб", сажевый, поташный, консервный, тарный, винный, хлебозавод, вагонное депо, нефтекачка, колодочная фабрика, мебельная фабрика, швейная, обувная. Реконструированы заводы "Армалит", литейно-механический, маслозаводы, паровозное депо, ватная и табачная фабрики, городская связь, на базе беконной фабрики был создан мясокомбинат, мелкие кустарные предприятия реорганизовывались в промысловые кооперативные артели. К концу 30-х гг. в городе насчитывалось около 60 промышленных предприятий. Армавир превратился в крупный экономический центр Северного Кавказа.
С первых дней Советской власти огромное значение уделялось развитию культуры, образования и воспитания в городе. С апреля 1920 г. начинают проводиться мероприятия по ликвидации неграмотности. В 1920 г. в Армавире был открыт художественный музей и художественная студия. В 1930 г. - ТЮЗ (театр юного зрителя), в 1931 г. - кукольный театр и первый на периферии Дом Художественного обслуживания детей. В 1936 г. трудящиеся города выделили лучшее здание (теперь в нём располагается МТТ) под Дворец пионеров, где активно работали разнообразные кружки: радиотехнический, авиамодельный, шахматный, кружок юннатов, юных геологов и др. В 1936 г. в городе насчитывалось 6 средних школ, 7 неполных, 12 началь-ных, 1 школа для взрослых, в них обучалось 12170 человек. Если в 1920 г в Армавире было только 2 библиотеки с общим количеством книг 6881 экземпляр и числом читателей 1252 чел., то уже в 1926 г. - 9 библиотек, с количеством книг 37745 экземпляров и числом читателей 7946 чел. В 1922 г. в городе начало функционировать радио, вышел первый номер газеты "Трудовой путь". В 1920-40-х гг. г. Армавир посетили видные деятели государства, коммунистического движения, культуры, писатели и поэты: Подвойский Н.И., Луначарский А.В., Маяковский В.В., Анри Барбюс, Александр Жаров, Иосиф Уткин, Клара Цеткин, Калинин. В мае 1930 г. в город приехала делегация рабочих - представителей компартий Германии, Англии, США, Канады, Австралии, Индии, Китая, Индонезии.
В 20-е гг. большое внимание в городе уделялось становлению здравоохранения: были открыты амбулатория и дом санитарного просвещения, при больнице открывается глазное отделение, зубная амбулатория (1923 г.), 2 малярийные станции, 2 консультации по охране материнства и детства (1924 г.). Армавир рос, хорошел, улучшалось благосостояние жителей, в 1940 г. объём валовой продукции промышленности превысил уровень 1913 г. в 10 раз, жители с оптимизмом смотрели в будущее, но страшная трагедия - нападение фашистской Германии на нашу страну - обрушилась на город.
Армавирцы встали на защиту своей страны, своего родного города. В Армавире в течение июля 1941 г. была сформирована 50-я особая кавалерийская дивизия, впоследствии получившая название 3-ей гвардейской дивизии Л.Доватора, тысячи жителей города ушли на фронт. К городу рвались части 3-го танкового корпуса фашистов. Армавир обороняли войска 1-го отдельного зенитно-стрелкового батальона, три отдельных зенитно-артиллерийских дивизиона и железнодорожный батальон народного ополчения. Город нещадно бомбили. Защитники мужественно сражались, немцы потеряли до батальона танков и двух батальонов пехоты, но 8 августа 1942 г Армавир был занят фашистами. Последними покидали город бойцы истребительного батальона, к ним присоединились многие жители. Этот батальон стал ядром Арма-вирского партизанского отряда, который героически вел борьбу в тылу врага, отрядом командовали коммунисты Кадушкин Г.М. и Васильев А.А. В городе наступили чёрные дни оккупации. За полгода фашистами было расстреляно 6680 мирных жителей. В дни оккупации проявили мужество многие жители города: рабочие чугунолитейного завода, рискуя собственной жизнью, спасли бронзовый памятник В.И.Ленину; люди приходили на помощь тем, кому грозил арест; саботировали распоряжения оккупационных властей; П.М.Фунтикова вместе с соседями укрывала у себя на квартире и спасла 18 раненых советских бойцов; комсомольцы занимались разведкой, добывали оружие, распространяли листовки. 23 января 1943 г. Армавир был освобождён от немецко-фашистских захватчиков бойцами 11-го гвардейского стрелкового корпуса. Армавирцы сражались на различных фронтах, 26 чел. были удостоены высокого звания Героя Советского Союза, но не все вернулись в родной город, сотни пали смертью храбрых, защищая свою Родину.
Гитлеровцы превратили город в руины. Все заводы, фабрики, электростанция, 1175 зданий были взорваны и сожжены, разрушена железнодорожная магистраль. После освобождения жители были полны решимости восстановить родной город. На обломках зданий встречались надписи: "Мы восстановим тебя, родной Армавир". В короткий срок по инициативе городской парторганизации было создано около 200 фронтовых бригад. Они восстановили транспорт, электростанцию, водопровод, хле-бозавод, начал выпускать продукцию завод "Армалит" - мины и снаряды для фронта, на 15-ый день после освобождения пошёл первый поезд.
В послевоенное время Армавир пережил второе рождение. В конце 1946 г. был разработан и утверждён генеральный план реконструкции города. Было принято решение о строительстве в Армавире первого в стране завода испытательных машин, который в 1953 г. выдал свою первую уникальную продукцию. Гордостью города стали электротехнический завод, заводы приборостроительный и тяжёлого весоизмерения, завод железнодорожного машиностроения, масложировой комбинат, комбинат искусственной подошвы - первенец большой химии на Кубани, резинотехнических изделий, колодочная фабрика, мебельная и обувная фабрики, стекольный завод, трубокерамический завод, швейная фабрика, фабрика головных уборов, нетканых материалов, музыкальных инструментов, мясоконсервный комбинат, молочный комбинат, табачная и макаронная фабрики, мелькомбинат, кирпичный завод, завод железобетонных изделий, домостроительный завод; в 1954 г. началось строительство ТЭЦ, в 1959 г. она вступила в строй. После войны Армавир стал своеобразным научным центром на Кубани - в городе был открыт Северо-Кавказский филиал Всесоюзного института механизации сельского хозяйства. В Армавире начали работу три совхоза.
С 50-х гг. в Армавире большими темпами начался рост образования и культуры. В городе были открыты: Педагогический институт и филиал Краснодарского по- литехнического института, высшее военное авиационное училище лётчиков, 5 техникумов, более 20-ти общеобразовательных школ, 6 профтехучилищ, 10 клубов, 6 кинотеатров, музыкальная и художественная школы, 89 библиотек, 3 книжных магазина, стадион, 2 спортивные школы, 3 заводских спортзала, контора кинопраката. Дом пионеров, станция юных техников, натуралистов, туристская, начали свою работу 96 коллективов художественной самодеятельности. В середине 50-х гг. в Армавире началось строительство телецентра. В декабре 1958 г. он был принят в эксплуатацию, в феврале на базе редакции радиовещания была открыта Армавирская студия телевидения. Важное значение в культурной жизни города всегда принадлежало старейшему на Кубани Драматическому театру имени А.В.Луначарского, Краеведческому музею. В ноябре 1972 г. в центре Армавира был открыт Дом Культуры, открылась картинная галерея при Центральной детской библиотеке. Одним из ярких событий в истории Армавира стал пуск в начале 70-х гг. первого троллейбуса. В 70-80-е гг. город продолжал развиваться, строились новые предприятия, микрорайоны, детские учреждения, высотные дома, благоустраивались улицы, парки и скверы.
В настоящее время город, как и вся страна, переживает сложное время. Но Армавир - это город сотен тысяч трудолюбивых, энергичных, гостеприимных людей. Мы надеемся, что он преодолеет все трудности и займёт своё достойное место среди лучших городов Юга России.
|
Подземный город СС
Вокруг угрюмые, труднопроходимые лесные массивы, малые речки и озера, старые минные поля, надолбы, прозванные «зубами дракона», и рвы зарастающих чертополохом прорванных нами укрепрайонов вермахта. Бетон, колючая проволока, замшелые развалины — все это остатки мощного оборонительного вала, когда-то имевшего целью «прикрыть» фатерланд в случае, если война покатится вспять. У немцев Мендзижеч именовался Мезерицем. Укрепрайон, вбиравший и Кеньшицу, — «Мезерицким». В Кеньшице мне доводилось бывать и ранее. Приезжему жизнь этой деревеньки почти не заметна: покой, тишина, воздух напоен ароматами ближнего леса. Здесь, на малоизвестном миру пятачке Европы, военные поговаривали о тайне лесного озера Кшива, расположенного где-то рядом, в окладе глухого хвойного бора. Но никаких подробностей. Скорее — слухи, домыслы… Помню, по старой, местами просевшей мощеной дороге едем на «Победе» в расположение одной из бригад связи Северной группы войск.
Пятибатальонная бригада располагалась в бывшем немецком военном городке, скрытом от любопытного глаза в зеленом бору. Когда-то именно это место и было обозначено на картах вермахта топонимом «Regenwurmlager» — «Лагерь дождевого червя». Водитель, ефрейтор Владимир Чернов, сверлит проселок глазами и одновременно прислушивается к работе карбюратора недавно возвращенной из капремонта легковушки. Слева песчаный откос, поросший ельником. Ели и сосны, кажется, везде одинаковые. Но здесь они выглядят угрюмо. Вынужденная остановка. Угадываю вблизи обочины большую лещину. Оставляю ефрейтора у задранного капота и не спеша поднимаюсь по осыпному песку. Конец июля — пора сбора лесных орехов. Обходя куст, неожиданно натыкаюсь на старую могилу: почерневший деревянный католический крест, на котором висит эсэсовская каска, покрытая густой паутиной трещин, у основания креста — белая керамическая банка с засохшими полевыми цветами. В негустой траве угадываю оплывший бруствер окопа, почерневшие стреляные гильзы от немецкого станкового пулемета «MG». Отсюда, вероятно, хорошо когда-то простреливалась эта дорога.
Возвращаюсь к машине. Снизу Чернов машет мне руками, указывает на откос. Еще несколько шагов, и я вижу торчащие из песка укладки старых минометных мин. Их как будто растащило талыми водами, дождями, ветром: стабилизаторы затянуло песком, головки взрывателей торчат снаружи. Только задень… Опасное место в тихом лесу. Минут через десять пути показалась сложенная из огромных валунов стена бывшего лагеря. Метрах в ста от нее, возле дороги, похожий на бетонный дот, серый двухметровый купол какого-то инженерного сооружения. По другую сторону — развалины, очевидно, особняка. На стене, как бы отрезающей проезжую дорогу от военного городка, почти не видно следов от пуль и осколков.
По рассказам местных жителей, затяжных боев здесь не было, немцы не выдержали натиска. Когда им стало ясно, что гарнизон (два полка, школа дивизии СС «Мертвая голова» и части обеспечения) может попасть в окружение, он срочно эвакуировался. Трудно себе представить, как можно было за несколько часов почти целой дивизии ускользнуть из этой природной западни. И куда? Если единственная дорога, по которой мы едем, была уже перехвачена танками 44-й гвардейской танковой бригады Первой гвардейской танковой армии генерала М. Е. Катукова. Первым «таранил» и нашел брешь в минных полях укрепрайона танковый батальон гвардии майора Алексея Карабанова, посмертно — Героя Советского Союза. Вот где-то здесь он и сгорел в своей израненной машине в последних числах января 1945-го…
Кеньшицкий гарнизон запомнился мне таким: за каменной стеной — линейки казарменных строений, плац, спортплощадки, столовая, чуть дальше — штаб, учебные классы, ангары для техники и средства связи. Имевшая важное значение бригада входила в состав элитных сил, обеспечивавших Генеральному штабу управление войсками на внушительном пространстве европейского театра военных действий. С севера к лагерю и подступает озеро Кшива, по величине сравнимое, например, с Череменецким, что под Санкт-Петербургом, или подмосковным Долгим. Изумительное по красоте, кеньшицкое лесное озеро повсюду окружено знаками тайны, которой, кажется, здесь пропитан даже воздух.
С 1945-го и почти до конца 1950-х годов место это находилось, по сути дела, лишь под присмотром управления безопасности города Мендзижеч — где, как говорят, по службе его курировал польский офицер по фамилии Телютко, — да командира дислоцированного где-то рядом польского артиллерийского полка. При их непосредственном участии и была осуществлена временная передача территории бывшего немецкого военного городка нашей бригаде связи. Удобный городок полностью отвечал предъявляемым требованиям и, казалось, был весь как на ладони. Вместе с тем осмотрительное командование бригады решило тогда же не нарушать правил расквартирования войск и распорядилось провести в гарнизоне и окрест тщательную инженерно-саперную разведку.
Вот тут-то и начались открытия, поразившие воображение даже бывалых фронтовиков, еще проходивших в ту пору службу. Начнем с того, что вблизи озера, в железобетонном коробе, был обнаружен заизолированный выход подземного силового кабеля, приборные замеры на жилах которого показали наличие промышленного тока напряжением в 380 вольт. Вскоре внимание саперов привлек бетонный колодец, который проглатывал воду, низвергавшуюся с высоты. Тогда же разведка доложила, что, возможно, подземная силовая коммуникация идет со стороны Мендзижеча.
Однако здесь не исключалось и наличие скрытой автономной электростанции и еще то, что ее турбины вращала вода, падающая в колодец. Говорили, что озеро каким-то образом соединено с окружающими водоемами, а их здесь немало. Проверить эти предположения саперам бригады оказалось не под силу. Части СС, находившиеся в лагере в роковые для них дни 45-го, как в воду канули. Поскольку обойти озеро по периметру из-за непроходимости лесного массива было невозможно, я, пользуясь воскресным днем, попросил командира одной из рот капитана Гамова показать мне местность с воды. Сели в лодчонку и, поочередно меняясь на веслах и делая короткие остановки, за несколько часов обогнули озеро; мы шли в непосредственной близости от берега. С восточной стороны озера возвышались несколько мощных, уже поросших подлеском холмов-терриконов. Местами в них угадывались артиллерийские капониры, обращенные фронтом на восток и юг. Удалось заметить и два похожих на лужи маленьких озерка. Рядом возвышались щитки с надписями на двух языках: «Опасно! Мины!»
— Терриконы видите? Как египетские пирамиды. Внутри них разные потайные ходы, лазы. Через них из-под земли наши радиорелейщики при обустройстве гарнизона доставали облицовочные плиты. Говорили, что «там» настоящие галереи. А что касается этих лужиц, то, по оценке саперов, это и есть затопленные входы в подземный город, — сказал Гамов и продолжал: — Рекомендую посмотреть еще одну загадку — остров посреди озера. Несколько лет назад часовые маловысотного поста заметили, что этот остров на самом деле не остров в обычном понимании. Он плавает, точнее, медленно дрейфует, стоя как будто на якоре. Я осмотрелся. Плавающий остров порос елями и ивняком. Площадь его не превышала пятидесяти квадратных метров, и казалось, он действительно медленно и тяжело покачивается на черной воде тихого водоема. У лесного озера было и явно искусственное юго-западное и южное продолжение, напоминающее аппендикс. Здесь шест уходил в глубину на два-три метра, вода была относительно прозрачной, но буйно растущие и напоминающие папоротник водоросли совершенно закрывали дно. Посреди этого залива сумрачно возвышалась серая железобетонная башня, явно имевшая когда-то специальное назначение. Глядя на нее, я вспомнил воздухозаборники Московского метро, сопутствующие его глубоким тоннелям. В узкое окошко было видно, что и внутри бетонной башни стоит вода. Сомнений не было: где-то подо мной подземное сооружение, которое зачем-то потребовалось возводить именно здесь, в глухих местах под Мендзижечем.
Но знакомство с «Лагерем дождевого червя» на этом не кончилось. Во время все той же инженерной разведки саперы выявили замаскированный под холм вход в тоннель. Уже в первом приближении стало ясно, что это серьезное сооружение, к тому же, вероятно, с разного рода ловушками, включая минные. Говорили, что как-то подвыпивший старшина на своем мотоцикле решил на спор проехаться по таинственному тоннелю. Больше лихача якобы не видели. Надо было все эти факты проверить, уточнить, и я обратился к командованию бригады. Оказалось, что саперы и связисты бригады в составе специальной группы не только спускались в него, но удалялись от входа на расстояние не менее десятка километров. Правда, никто в нем не пропадал. Итог — обнаружили несколько ранее неизвестных входов. По понятным причинам информация об этой необычной экспедиции осталась конфиденциальной. С одним из офицеров штаба мы вышли за территорию части, и в глаза сразу бросились уже знакомые «ступени в никуда» и похожий на дот серый бетонный купол, безлико торчащий по другую сторону дороги. — Это и есть один из входов в подземный тоннель, — пояснил офицер. — Вы понимаете, что подобные откровения могут будоражить умы.
Это обстоятельство с учетом нашего правового положения в стране пребывания побудило наварить на вход в тоннель стальную решетку и броневой лист Никаких трагедий! Мы были обязаны их исключить. Правда, известные нам входы под землю заставляют думать, что существуют и другие. — Так что же там? — Под нами, насколько можно предполагать, подземный город, где имеется все необходимое для автономной жизни в течение многих лет, — ответил офицер. — Один из участников той самой поисковой группы, созданной по приказу командира бригады полковника Дорошева, — продолжал он, — техник-капитан Черепанов, рассказывал позже, что через вон этот дот, который мы видим, по стальным винтовым лестницам они опустились глубоко под землю. При свете кислотных фонарей вошли в подземное метро. Это было именно метро, так как по дну тоннеля проложена железнодорожная колея. Потолок был без признаков копоти. По стенам — аккуратная расшивка кабелей. Вероятно, локомотив здесь двигала электроэнергия.
Группа вошла в тоннель не в начале. Начало тоннеля находилось где-то под лесным озером. Другая часть была устремлена на запад — к реке Одер. Почти сразу обнаружили подземный крематорий. Возможно, именно в его печах сгорели останки строителей подземелья. Медленно, с соблюдением мер предосторожности, поисковая группа двигалась по тоннелю в направлении современной Германии. Вскоре бросили считать тоннельные ответвления — их обнаружили десятки. И вправо, и влево. Но большая часть ответвлений была аккуратно замурована. Возможно, это были подходы к неизвестным объектам, в том числе частям подземного города. Грандиозная подземная сеть оставалась для непосвященных фозящим многими опасностями лабиринтом. Проверить его основательно не представилось возможным. В тоннеле было сухо — признак хорошей гидроизоляции. Казалось, с другой, неведомой, стороны вот-вот покажутся огни поезда или большого грузового автомобиля (автотранспорт тоже мог там двигаться)… Со слов Черепанова, это был рукотворный подземный мир, являющий собой прекрасную реализацию инженерной мысли. Капитан рассказывал, что группа двигалась медленно, и через несколько часов пребывания под землей стала терять ощущение реально пройденного.
Кому-то из ее участников пришла мысль, что исследование законсервированного подземного города, проложенного под лесами, полями и речками, — задача для специалистов иного уровня. Этот иной уровень требовал больших сил, средств и времени. По оценкам наших военных, подземка могла тянуться на десятки километров и «нырять» под Одер. Куда дальше и где ее конечная станция — трудно было даже предположить. Вскоре старший группы принял решение возвратиться. О результатах разведки доложили командиру бригады. — Получается, сверху шли бои, горели танки и люди, — думал я вслух, — а внизу жили гигантские бетонные артерии таинственного города. Такое не сразу можно представить, находясь в этом угрюмом краю. Прямо скажем, первая информация о масштабах тайного подземелья была куцей, однако и она поражала воображение. Как свидетельствует бывший начальник штаба бригады полковник в П. Н. Кабанов, вскоре после памятного первого обследования из Легницы в Кеньшицу специально приехал командующий Северной группой войск генерал-полковник П. С. Маряхин, который лично спускался в подземное метро. Позже мне довелось встречаться и неоднократно подробно беседовать о «Лагере дождевого червя» с одним из последних командиров кеньшицкой бригады, полковником В. И. Спиридоновым.
Постепенно складывалось новое видение этой необычной по своим масштабам военной загадки. Выяснилось, что в период с 1958 по 1992 год у пятибатальонной бригады поочередно сменилось девять командиров, и каждому из них — хочешь не хочешь — приходилось адаптироваться к соседству с этой неразгаданной подземной территорией. Служба Спиридонова в бригаде проходила как бы в два этапа. На первом, в середине 1970-х годов, Владимир Иванович являлся офицером штаба, а на втором — комбригом. С его слов, почти все командующие Северной группой войск (СГВ) считали своим долгом посетить дальний гарнизон и лично познакомиться с подземными лабиринтами. По инженерно-саперному заключению, которое довелось читать Спиридонову, только под гарнизоном было обнаружено и обследовано 44 километра подземных коммуникаций. У Владимира Ивановича до сих пор сохранились фотофафии некоторых объектов старой немецкой обороны под Кеньшицей. На одной из них — вход в подземный тоннель.
Офицер свидетельствует, что высота и ширина ствола подземного метро составляют примерно по три метра. Горловина плавно опускается и ныряет под землю на пятидесятиметровую глубину. Там тоннели разветвляются и пересекаются, имеются транспортные площадки-развязки. Спиридонов также указывает на то, что стены и потолок метро выполнены из железобетонных плит, пол выложен прямоугольными каменными плитами. Он лично, как специалист, обратил внимание на то, что эта тайная магистраль была пробита в толще земли в западном направлении, к Одеру, до которого от Кеньшицы по прямой 60 километров. Ему приходилось слышать, что на участке, где подземка ныряет под Одер, туннель притоплен. С одним из командующих СГВ Спиридонов опускался глубоко под землю и на армейском «уазике» проехал по туннелю в сторону Германии не менее 20 километров. О подземном городе, считает бывший комбриг, знал малоразговорчивый поляк, известный в Мендзижече как доктор Подбельский.
В конце 1980-х ему было едва ли не девяносто лет… Страстный краевед, он в конце 1940-х — начале 1950-х годов в одиночку, на свой страх и риск, через обнаруженный лаз неоднократно опускался под землю. В конце 1980-х Подбельский рассказывал, что этот стратегический объект немцы начали строить еще в 1927 году, но наиболее активно — с 1933 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер В 1937 году последний лично прибыл в лагерь из Берлина и, как утверждали, по рельсам секретной подземки. Фактически с этого момента спрятанный город считался сданным в пользование вермахта и СС. Какими-то скрытыми коммуникациями гигантский объект соединялся с заводом и стратегическими хранилищами, тоже подземными, расположенными в районе сел Высока и Пески, что в двух-пяти километрах западнее и севернее озера. Само озеро Кшива, считает полковник, поражает своей красотой и чистотой. Как ни странно, озеро является неотъемлемой частью тайны. Площадь его зеркала составляет не менее 200 тысяч квадратных метров, а шкала глубин — от 3 (на юге и западе) до 20 метров (на востоке). Именно в восточной его части некоторым армейским любителям рыбной ловли удавалось в летнее время при благоприятном освещении разглядеть на заиленном дне нечто, по своим очертаниям и другим особенностям напоминающее очень большой люк, получивший у военнослужащих прозвище «глаз преисподней».
Так называемый «глаз» был плотно закрыт. Не его ли в свое время должен был прикрывать от взгляда пилота и тяжелой бомбы уже упомянутый выше плавучий остров? Для чего мог служить такой люк? Скорее всего, он выполнял роль кингстона для экстренного затопления части или всех подземных сооружений. Но если люк до сего дня закрыт, значит, им не воспользовались в январе 1945-го. Таким образом, нельзя исключить и то, что подземный город не затоплен, а законсервирован «до особого случая». Что-то хранят его подземные горизонты? Кого ждут? Спиридонов заметил, что вокруг озера, в бору, немало сохранившихся и разрушенных объектов военного времени. Среди них руины стрелкового комплекса и госпиталя для элиты войск СС. Все было сделано из железобетона и огнеупорного кирпича. И главное — мощные доты. Их железобетонные и стальные купола были когда-то вооружены крупнокалиберными пулеметами и пушками, оборудованы механизмами полуавтоматической подачи боеприпасов. Под метровой броней этих колпаков на глубину до 30-50 метров уходили подземные этажи, где располагались спальные и бытовые помещения, склады боепитания и продовольствия, а также узлы связи.
Лично Спиридонов обследовал шесть дотов, расположенных на юг и запад от озера. До северных и восточных дотов, как говорится, у него руки не дошли. Подступы к этим смертоносным огневым точкам были надежно прикрыты минными полями, рвами, бетонными надолбами, колючей проволокой, инженерными ловушками. Они были при входе в каждый дот. Представьте, от бронированной двери внутрь дота ведет мостик, который немедленно опрокинется под ногами непосвященного, и тот неминуемо рухнет в глубокий бетонный колодец, откуда живым ему уже не подняться. На большой глубине доты соединены ходами с подземными лабиринтами. В годы службы полковника в бригаде подчиненные не раз докладывали ему о том, что «солдатское радио» сообщало о потайных лазах в фундаменте гарнизонного клуба, через которые не установленные военнослужащие якобы ходили в «самоволку». Эти слухи, к счастью, не нашли подтверждения. Однако такие сообщения приходилось проверять тщательно. Но вот, что касается подвала особняка, в котором проживал сам комбриг, слухи о лазах подтвердились.
Так, решив однажды проверить надежность жилища, он как-то в воскресный день стал простукивать ломом стенки. В одном месте удары отдавались особенно глухо. Стукнув с силой, офицер лишился орудия: стальной лом под собственной тяжестью «улетел» в пустоту. Дело за «малым» — исследовать дальше… Но, как это ни странно, до этого не доходят руки!«Так вот что «накопал» в глухомани дождевой червь! Уж не развернул ли он сеть подземных городов и коммуникаций вплоть до Берлина? И не здесь ли, в Кеньшице, ключ к разгадке тайны сокрытия и исчезновения «Янтарной комнаты», других сокровищ, похищенных в странах Восточной Европы и, прежде всего, России? Может быть, «Regenwurmlager» — один из объектов подготовки нацистской Германии к обладанию атомной бомбой? В 1992 году бригада связи покинула Кеньшицу.
За последние 34 года истории кеньшицкого гарнизона в нем проходили службу несколько десятков тысяч солдат и офицеров, и обратившись к их памяти, можно, вероятно, восстановить немало интересных подробностей подземной загадки под Мендзижечем. Возможно, о штурме «Лагеря дождевого червя» помнят ветераны 44-й гвардейской танковой бригады 1-й гвардейской танковой армии, их боевые соседи справа и слева — бывшие воины 8-й гвардейской армии в то время генерал-полковника Чуйкова В. И. и 5-й армии генерал-лейтенанта Берзарина? «Знают ли в современной Польше о «Лагере дождевого червя?» — задается вопросом в конце своего рассказа Александр Иванович Лукин. — Конечно, разобраться в нем до конца, если это возможно, — дело поляков и немцев. Вероятно, в Германии остались и документальные следы, живые строители и пользователи этого военно-инженерного феномена.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)